Шифу Леун Тин (leung ting) сначала получил известность в Гонконге, его родном городе, где после приблизительно восьми лет обучения под руководством Леуна Шеуна (leung sheung), который был первым учеником великого мастера Ип Мана, он сам стал «учеником при закрытых дверях» лично у мастера Ип Мана. Шифу Леун был первым, кто успешно начал проводить занятия по Вин Чунь среди студентов в гонконгском Баптистском колледже. Он закончил этот колледж со степенью бакалавра по китайскому и английскому языкам в 1973 году. Леун был главным инструктором Спортивной Ассоциации Вин Цунь (ving tsun athletic association), начиная с 1970 года, а в 1973 году основал собственную ассоциацию Вин Цунь. Интересно обратить внимание на термин «Вин Цунь» («wing tsun») – запись названия стиля, которую использует шифу Леун Тин вместо Вин Чунь («wing chun»). Его знания китайского и английского языков помогли ему создать, как он считает, единственно верные запись и произношение. С тех пор его организация распространилась в более чем 40 странах мира, и стала самой крупной организацией Вин Цунь (wingtsun/ ving tsun/ wing chun) в мире. Шифу Леун также является автором знаменитой книги “Вин Цунь Куэн” (wingtsun kuen), наиболее авторитетной и исчерпывающей работы в настоящее время, которая является также самым объёмным изданием о кунфу.

Согласно легенде, стиль Вин Цунь кунфу был создан буддистской монахиней по имени Нг Муй (ng mui) приблизительно четыреста лет назад. Монахиня была мастером Сиу Лам кунфу и руководила восстанием против маньчжуров. Она начала развивать новый стиль на основании своих наблюдений за схваткой журавля и лисы (или журавля и змеи, в зависимости от того, чьей версии вы верите больше). Стиль был разработан, чтобы преодолеть «длинные мосты и широкие позиции» Сиу Лам кунфу, а также его жёсткие резкие движения, которые опирались на грубую силу. Новый стиль был более простым и более быстрым. Он устранил «фиксацию движений», присущую старым техникам Сиу Лам. Вместо грубой силы этот новый стиль использовал собственную энергию нападающего и возвращал её назад. Устранены были двадцать или тридцать комплексов, которые являются частью обучения в более традиционных стилях. Вместо них используют всего три комплекса кулака и комплекс движений, который выполняется на деревянном манекене. Нг Муй решила, что наиболее важные движения могут быть включены в эти четыре комплекса.

Рано или поздно монахиня встретила симпатичную и умную молодую девушку по имени Иим Вин Цунь.

Иим Вин Цунь помогала своему отцу зарабатывать на жизнь, стряпая и продавая пироги с бобами. Её отец, который был бойцом стиля Сиу Лам, чувствовал, что она должна изучить некоторые приёмы самообороны, поскольку она становилась всё более привлекательной для молодых людей города Фатшань. Особенно часто к ней приставал местный богач и землевладелец по имени Вон.

Иим Вин Цунь в последствии вышла замуж и передала своё искусство мужу, который так же был бойцом стиля Сиу Лам. Муж был удивлён искусством своей жены, которая легко побеждала его в тренировочных поединках. Он решил называть это новое искусство самообороны в её честь и передать его последующим поколениям. Великий мастер Ип Ман стал очередным преемником и человеком, который сделал стиль Вин Цунь кунфу известным во всём мире, благодаря его преданным ученикам. Особое значение имел тот факт, что Вин Цунь – это боевое искусство, которое изучал другой знаменитый ученик Ип Мана – Брюс Ли.

Мы встретили шифу Леуна Тина в отеле в Лос-Анджелесе, где он впервые давал интервью для этой статьи. Он подчеркнул неофициальность встречи и начал разговор с различия между Вин Цунь и другими стилями. «Вин Цунь – это система приёмов, с помощью которых вы наносите поражение вашему врагу, используя ваш собственный разум,”– говорил шифу Леун. – «Человек не рычит, у него нет острых зубов, он не может драться подобно животным. Он не обладает мощью гориллы. Он никогда не сможет стать сверхчеловеком, поэтому мы используем свой разум и умение, чтобы нанести поражение врагу”.

«Некоторые боевые мастера, и даже некоторые практики Вин Цунь, считают, что этот стиль слаб в работе ног и ударах ногами. Фактически это не так. Большинство известных инструкторов преподают работу ног, как правило, только на самом высоком уровне обучения. Так как технику рук преподают вначале, а очень многие ученики не имеют терпения продолжать обучение до высшего уровня, то возникло ложное мнение, что стиль Вин Цунь не имеет никакой заслуживающей внимания техники ног».

В этот момент разговора шифу Леун продемонстрировал технику ног Вин Цунь. Он попросил меня напасть на него с любым ударом ногой и так, «чтобы не показывать то, что вы собираетесь сделать”. От моего удара ногой в сторону шифу Леун защитился атакой – ударом ногой вперёд по моей опорной ноге.

«Фактически обучение технике ног Вин Цунь начинается в первый день тренировок. Позиция и работа ног могут внести большой вклад в выведение нападающего из строя и в защиту собственного тела. Как только хорошая позиция развита, есть надлежащий баланс и отработано распределение веса, можно переходить к изучению ударов ногами. Эта консервативная философия обучения характерна для многих южных китайских стилей».

«Разработчики Вин Цунь рассматривали рукопашный бой с реальной точки зрения и особо ценили выживаемость. Так как удары ногами ограничивают подвижность бойца и ухудшают прочность его позиции, то наносятся они низко, очень быстры и экономно используются в реальном бою».

Шифу Леун настаивает на реальности в обучении, чтобы реально подготовить учеников к дракам на улице. Он требует, чтобы все атакующие действия проводились всерьёз. Мы все, как прежние каратэка, имели проблемы с “реальными” атаками после бесконтактных ударов каратэ. Шифу Леун также разъяснил нам другое неправильное представление относительно прямолинейности техник Вин Цунь. «Некоторые люди думают, что Вин Цунь имеет только один тип ударов – прямой удар. Эти люди ошибаются. Один известный боевой мастер зашёл так далеко, что жаловался на то, как бесполезны удары Вин Цунь, когда их наносят в голову противника, из-за того, якобы, что бойцы Вин Цунь должны были использовать только удары по прямой линии. Любой, знающий второй комплекс (Чум Киу), знает об ударе снизу вверх (апперкот), который является дуговым и хуке в третьем комплексе (Биу Цзи), который также является дуговым. Эти удары выполняются иначе, чем в западном боксе, и бойцы Вин Цунь редко используют их, но это не означает, что они не используются вовсе.

Наиболее отличительной особенностью Вин Цунь является уникальное упражнение «чи сау», которое используют всеми учениками этого стиля. Наиболее важным правилом относительно чи сау, которое мы узнали, было следующее: «Оставайся с тем, что прибывает, следуй за тем, что отступает, и толкай вперёд, когда рука свободна”. Это правило уподобляет человеческие руки (а на более высоком уровне и ноги) гибкой раттановой палке – когда давление увеличивается, палка сгибается, но сдерживает давление, когда давление уменьшается, палка разгибается, и скрытая энергия заставляет её двигаться вперёд «сквозь противника». Если это правило соблюдается, то чи сау обеспечивает высокую эффективность в бою.

«Чувствительность к намерениям противника и “липкость” к нему – два главных преимущества. В Гонконге чи сау более точно называют «прилипающие руки» (arm clinging). Сравните это со значение термина, который используют в США – «липкие руки”. Эта практика “прилипания рук” выражается в способности сохранять контакт с противником и позволяет обороняющемуся предчувствовать все агрессивные движения и реагировать на них немедленно и с небольшой затратой энергии. Чи сау позволяет обороняющемуся почувствовать другие пробелы в защите противника и проникнуть в его замыслы. Если вы не «липните” к вашему противнику, то перехват атак противника станет трудным».

В школе шифу Леуна Тина в Гонконге есть отдельный женский класс. «В чём причина такого деления по полу?»– спросили мы мастера. «Китайские женщины стесняются заниматься вместе с мужчинами”,– ответил он. «Каковы реальные способности женщин в обучении Вин Цунь?”– спросили мы. «Женщины гораздо чаще думают об эстетических элементах боевого искусства, тогда как мужчины просто учатся драться и очень мало интересуются техникой и её точным применением”, – ответил он.

Мы чувствовали, что вопросы относительно роли женщины в Вин Цунь были особенно важны, так как количество женщин, занимающихся боевыми искусствами, значительно выросло в последнее время. Стиль Вин Цунь должен быть особенно интересен для них, так как его изобрела женщина. Мы спросили: «Были ли монахиня Нг Муй и Иим Вин Цунь хорошими бойцами?” Шифу Леун ответил: «Нам рассказывали легенду о происхождении Вин Цунь наши учителя, но мы фактически не знаем насколько хорошими бойцами были создательница нашего стиля Нг Муй или наша основательница Иим Вин Цунь. Но это не имеет никакого значения для нас. Важно, что создала этот стиль женщина. Это кажется весьма логичным, так как только женщина могла создать стиль, который имеет так много красивых технических элементов и использует заимствованную силу вместо явной грубой силы самого обороняющегося. Свидетельством большой эффективности стиля Вин Чунь служит то, что он выдержал испытание временем».

Стиль Вин Цунь, хорошо известный простыми прямыми техниками, лишёнными показного блеска, имеет два комплекса с оружием. Особую важность в них имеют техники, которые просты по форме, но их выполнение требует отличной реакции и точности ощущений.

«Первое изучаемое оружие – шест длиной около двух метров. После изучения базовой техники и формы с шестом ученик осваивает техники “прилипания палкой”, которые напоминают приёмы европейского фехтования. Фактически, эти приёмы основаны на концепции упражнения чи сау. Интересно то, что работа ног в этом случае является более традиционной. Часто используются позиции кота и лошади. Имеются две причины для этого. Во-первых, техника рук Вин Цунь была создана заново, как совершенно новый стиль. Нг Муй отказалась от всех старых концепций, чтобы сделать стиль наиболее эффективной системой боя голыми руками. Во-вторых, оружие было введено в систему только после того, как Вин Цунь оформился, как стиль боя голыми руками. Это было сделано мастерами оружия из других стилей. Они решили, что традиционные позиции работают лучше, чем более современные, когда используется тяжёлое оружие, потому что обстоятельства меняются, когда противники берутся за оружие. Позиция, используемая в бою голыми руками, не подходила для боя с оружием».

«Шест был введён в Вин Цунь буддистским монахом Ги Синем (gee shin). Ги был актёром китайской оперной труппы “Красная Джонка”, которая плавала по реке на джонке. Леун Юи Тай (leung yee tai) работал на джонке матросом. Длинным шестом он отталкивался от дна мелкой реки, чтобы джонка плыла вперёд. Ги был мастером фехтования шестом и решил обучить этому искусству Леун Юи Тая. Вон Ва Бо (wong wah bo), опытный боец стиля Вин Цунь, также был членом этой труппы. Леун Юи Тай и Вон Ва Бо стали, в конечном счёте, теми людьми, которые улучшили техники шеста так, чтобы они соответствовали теории Вин Цунь. Леун Юи Тай стал в последствии преемником стиля Вин Цунь и передал это искусство Леуну Джану (leung jan), который обучил Леуна Бика (leung bik) и Чань Ва Шуна (chan wah shun), которые оба стали потом учителями Ип Мана, наиболее известного мастера двадцатого века».

Другое оружие Вин Цунь – парные ножи, которые внешне похожи на «ножи-бабочки” других южных стилей. Шифу Леун объяснил, что «парные ножи Вин Цунь короче и более узкие, потому что мы подчёркиваем применение не силы, а техники. Все удары парных ножей прямые и смертельные”.

Однажды выхваченные из ножен они должны убить нападающего одним ударом и мгновенно. В отличие от техники пустых рук типа чи сау здесь нет никакого обратного движения, изменения направления или паузы. Все удары прямые и окончательные. Техника парных ножей называется “барт чам до” (bart cham do), что означает “восемь режущих техник палаша”. Нет никакого смысла в длительном контакте с противником при использовании техник барт чам до, как это имеет место в чи сау или технике шеста. Выхватив нож, вы должны убить вашего противника за одну секунду или будете убиты сами. Вин Цунь барт чам до обычно считают самым большим секретом стиля.

Которю является одной из наиболее известных рю ниндзюцу и особенно славится техникой копподзюцу. Слово “копподзюцу” часто переводят как “ломка костей”, но фактически оно означает большой арсенал атак по жизненным и слабым точкам.

Следует заметить, что жизненные и слабые точки – это не обязательно одно и то же. Слабые точки могут возникать в балансе и позиции противника, в его строении тела, в реакциях его нервной системы и так далее. Недопонимание различия между слабой точкой и чувствительным местом на теле является причиной, по которой большинство учеников тратят всю свою жизнь на обучение, но достигают только относительно низкого уровня навыков.

Согласно кудэн (kuden, устная традиция), искусство копподзюцу возникло в Древнем Китае. Оно было привезено в Японию монахом по имени Чань Бусё (chan busho), который родился в том месте, где в настоящее время находится Корея.

Монахом какой религии был Чань Бусё? Источники не дают точного ответа, однако, имя монаха имеет некоторые интересные лингвистические связи. По-китайски имя “Чань” означает «дхьяна» (медитация) и на японский язык переводится, как «Дзэн», но это неверное истолкование. Подобные ошибки, основанные на ложных связях, совершаются довольно часто, и большинство людей не желают разбираться в этой путанице. Имя Бусё очень близко к японскому слову “Бусё”, которое означает священное писание буддистов. Таким образом, существует реальная возможность того, что Чань Бусё, который привёз копподзюцу в Японию, был буддистом.

Учитывая природу техник Которю и некоторых китайских боевых искусств, можно сделать вывод о существовании некоторой связи между ними. Пример буддистского учения может быть замечен в следующей цитате из писаний Такамацу Тосисуги (takamatsu toshisugu):

“Никто не обладает знанием о том, что случится завтра. Это означает, что мы не знаем, когда наша жизнь прекратится. Однако вы никогда не должны удивляться любому происшествию. Происходит ли изменение в космическом процессе, или внезапно нападает противник, или происходит природная катастрофа, вы никогда не должны испытывать такое чувство, как удивление (неожиданность). В этом дух Банпэн Фугю (banpen fugyo).»

В то время как это учение может сначала показаться слишком простым, могут потребоваться годы, чтобы воплотить его в реальной жизни. Согласно истории Которю, техники копподзюцу были переданы от Бусё через несколько поколений, пока учение не достигло Сакагами Таро Кунисигэ (sakagami taro kunishige) в середине l500-х годов. От него рю была передана знаменитому ниндзя Момоти Сандаю (momochi sandayu). Рю оставалась в семействе Момоти несколько поколений, а потом перешла к семейству Тода. Тода Сэйрю Нобуцуна (toda seiryu nobutsuna) был первый великий мастер семейства Тода в Которю, и он возглавлял стиль с 1624 по 1644 годы. От семейства Тода стиль был передан Такамацу Тосисуги (takamatsu toshisugu) и далее в современный мир. Обучение Которю организовано на основе обычной древней японской системы сёдэн, тюдэн, окудэн и хидэн (shoden, chuden, okuden и hiden). Хотя существуют некоторые взаимосвязи между каждым уровнем техник, каждая группа имеет собственные важные особенности.

Интересная особенность Которю в том, что техники стиля должны работать против человека, одетого в современную одежду или доспехи типа тех, которые носили в древней Японии. Это отражает тот факт, что, хотя древних ниндзя часто связывают с практикой шпионажа, многие из них сражались на полях битв древней Японии. Другая интересная черта Которю в том, что концепции и техники стиля очень сходны с идеями и техниками Гёккорю (gyokko ryu).

Кихон вадза Которю содержат такие базовые техники, как перекаты, удары, прыжки и упражнения для развития тела. Это последнее, то есть то, что каждая рю имеет собственную систему упражнений для развития тела, часто упускается из вида.

Сёдэн гата (shoden gata) содержит восемнадцать техник. Эти техники предназначены для разнообразных атак и показывают правильное применение ударов ногами, руками и головой. На первый взгляд эти техники кажутся довольно простыми, но это не так из-за большого количества ситуаций, в которых они могут использоваться. Следует отметить, что Которю имеет собственную систему нападения на различные слабые точки тела и методы изучения того, как правильно выбрать оружие тела для точки, которая должна быть атакована. Это довольно широкая область изучения.

Сведения об истории Которю опубликованы в книге “Дай Ниппон Бугэй Рю-ха” (dai nippon bugei ryu ha). В ней перечислены имена всех великих мастеров стиля. Было, конечно, множество известных ниндзя и самураев, обученных техникам Которю. Например, известный ниндзя Исикава Гоэмон (ishikawa goemon) узнал нинпо (ninpo) от своего мастера, Момоти Сандаю. Гоэмон прославился как японский Робин Гуд. Известно также, что Гоэмон пытался убить знаменитого сёгуна Хидэёси, но безуспешно. Согласно популярной легенде, Гоэмон был казнён за его действия (обычная судьба многих ниндзя в то время), но другие кудэн сообщают, что он избежал такой судьбы.

Как упомянуто ранее, точное происхождение копподзюцу теряется где-то в тумане древней истории. Техники рю были систематизированы Сакагми Таро в 1542 году. Бандо Котаро Минамото Масахидэ, который должен был стать вторым главой рю, был убит в сражении в том же самом году. Этот случай привёл к тому, что рю была передана Соугёку Кан Рицуси (sougyoku kan ritsushi).

Общепризнанно, что техники Которю были привезены в Японию из Китая, но существуют вполне достоверные свидетельства того, что они возникли намного раньше в древней Индии, где они назывались “каранаи”. В то время эти техники, которые сегодня называются косидзюцу (koshijutsu) считались “волшебными”, потому что позволяли бойцу легко управлять противником или нанести ему поражение с ничтожными усилиями.

Когда эти техники были привезены в Китай (вероятно в период падения династии Хань), они были малой частью того информационного потока, который принёс буддизм в Китай из Индии. Хотя было бы, конечно, интересно узнать имя одного конкретного человека, осуществившего эту передачу (как это часто делают современные инструкторы кунфу), в действительности нет причин полагать, что эти техники были секретом только одного человека. Кроме того, они, вероятно, были изменены и улучшены в Китае прежде, чем они фактически попали в Японию.

Как только это знание попало в Японию, оно было далее развито, и даже сегодня имеет место длительный процесс изменения и развития. В Японии обучение косидзюцу быстро стало секретом элитной группы семейств. Часто только одному человеку в каждом поколении преподавали эти техники.

В потоке боевых искусств, которые сегодня известны как ниндзюцу, самым старым из тайдзюцу является косидзюцу (например, Гёккорю). Процесс развития боевых искусств сопровождался появлением независимых форм копподзюцу (например, Которю). Появление новых форм копподзюцу продолжалось и далее на основе более ранних систем. Например, появление Гиканрю (gikan ryu) копподзюцу было результатом изучения Гёккорю и Которю.

Ки дыхание может выполняться в любой позиции; лучшая позиция — “сидя на коленях” или сэйдза. Ки дыхание должно выполняться в течение 20 минут подряд. Вы должны стремиться к тому, чтобы выполнять ки дыхание в течение 30 минут; это — ваша минимальная цель. Ки дыхание должно быть совершенно естественным и выполняться без усилия. Ки дыхание позволит вам потреблять большее количество кислорода и удалить большее количество углекислого газа, чем большинство других методов дыхания. Ки дыхание будет наполнять вас энергией и расслаблять одновременно. Ки дыхание увеличит вашу способность координировать действия сознания и тела. Ки дыхание позволит вам стать более сосредоточенным и положительно настроенным.

Правильное ки дыхание освоить трудно хотя бы потому, что даже просто сидеть на коленях в течение 20 минут подряд для начинающего — трудная задача. Поэтому не форсируйте освоение. Дышите до тех пор, пока не появится чувство насыщения. Когда это происходит, пришло время остановиться. Сначала ки дыхание нужно выполнять в одно и то же время каждый день. На следующий день, всегда дышите, по крайней мере, столько, сколько вы дышали накануне. Продолжайте этот процесс до тех пор, пока не достигните своей цели — 30 минут. Помните, что медленная и постепенная практика позволит вам получить максимальную пользу от ки дыхания.

Я нахожу, что ки дыхание перед сном позволяет мне спать более крепко и просыпаться быстрее с чувством полного отдыха. Ки дыхание также полезно в поисках решения различных проблем. Сконцентрируйте свои мысли на проблеме перед началом ки дыхания. Начните дышать, но не думайте более о проблеме. Очень часто, заканчивая ки дыхание, вы можете внезапно найти хорошую идею относительно того, как решить вашу проблему. Если вы становитесь возбуждённым перед важной деловой встречей или другой напряжённой деятельностью, ки дыхание позволит вам расслабиться и решить задачу, сохраняя контроль над собой.

Read More

Мужчину влечет драка так же, как женщину — цветы! Так уж устроены по натуре… И не принимайте всерьез ответов типа — «занимаюсь каратэ для самоконтроля, а боксом — для здоровья…» и т.п. Это все — слова! Истинный источник этого желания кроется в гормональной системе каждого мужчины. Поэтому, для многих — научиться отстаивать свои интересы силой, что в простонародье называется — УМЕТЬ ДРАТЬСЯ — вопрос серьезный! В основном, ради этого многие идут в атлетические клубы и школы боевых техник. Однако, здесь встает тема выбора! Куда пойти и что учить? Вопрос трудный, так как предложений много…

Read More

Этот комплекс упражнений возник несколько столетий назад. Он тесно связан с даосской традицией оздоровления организма и поисков бессмертия. Как известно, даосские отшельники уединялись в труднодоступных местах, чаще всего в горах, и с помощью медитативной практики, различных упражнений и алхимических препаратов и снадобий из трав и минералов пытались достичь долголетия. В религиозном даосизме, достигшем расцвета в первые века нашей эры, существовала практика внешней и внутренней алхимии. С их помощью даосы пытались получить «волшебную пилюлю» бессмертия. В первом случае пилюля выплавлялась в алхимических тиглях, во втором — она «выплавлялась» в теле человека. Внутренняя алхимия, по сути дела, являлась сложным комплексом психофизиологического тренинга, включающего медитативную практику в статике и в динамике. Приводящийся ниже комплекс является одним из видов такого рода практики.

О названии комплекса

Как известно, парча очень высоко ценилась в Китае, ткали ее только искусные мастера, а носили высокопоставленные чиновники. С помощью этих упражнений каждый сам мог соткать драгоценную парчу долголетия. Число 12 обозначает не только количество упражнений, оно несет и сакральный смысл, ассоциируясь с количеством месяцев в году, которые сменяют друг друга из года в год, из века в век, поэтому это число как бы ключ к вечности. Кроме того, число 12 связано с количеством энергетических меридианов в теле человека, которые составляют равновесную, симметричную систему, и потому по этой линии число 12 ассоциируется с гармонией.

Методические рекомендации

1. Заниматься нужно регулярно.
2. Для занятий надо выбрать спокойное место, где вам никто не будет мешать.
3. Заниматься следует в хорошо проветренном помещении, но ни в коем случае не на сквозняке.
4. Не рекомендуется заниматься на полный или пустой желудок.
5. Заниматься можно через час после приема пищи.

1. Сядьте в позу лотоса (полулотоса или просто скрестив ноги), корпус держите прямо, голову немного опустите, большие пальцы рук легко сожмите в кулак, руки положите на колени, кулаки разверните ладонями вниз, полностью расслабьтесь, глаза прикройте, зубы соедините, кончиком языка касайтесь нёба. Устраните посторонние мысли (рис. 1).

Эффект от позы: укрепляет дух (шэнь) и энергию ци, способствует снятию стрессов, приводит к глубокому расслаблению мышц.

2. Сидя в исходном положении, 36 раз легко постучать зубами, после этого ладони плотно прижать к ушам, пальцы должны быть на затылке, локти развести в стороны; выполнить девять дыхательных циклов (вдох — выдох), дышать следует легко и беззвучно (рис. 2).

Эффект от упражнения: помогает концентрировать дух (шэнь) в сердце, укрепляет зубы и десны.

3. Ладони по-прежнему прижаты к ушам, указательные пальцы положите на средние; выполните 24 легких удара по основанию черепа (точки фэнчи) указательными пальцами, соскальзывающими со средних; при этом звук, отдающийся в ушах, должен напоминать удар в барабан. После этого руки опустите на колени и сожмите в кулаки (рис.3).

Эффект от упражнения: помогает справиться с нарушением энергообмена в организме, укрепляет вестибулярный аппарат.

4. Одну кисть положите на другую ладонями вверх (мужчины сверху кладут левую руку, женщины — правую), руки расположите перед собой, голову немного наклоните вперед; плавно поверните голову в одну сторону, затем в другую; при повороте головы разворачивайте плечи, а в конце поворота голову опускайте к плечу, смотрите назад; поворачивайте голову попеременно влево и вправо (в каждую сторону 24 раза) (рис. 4).

Эффект от упражнения: укрепляет мышцы спины и поясницы, повышает подвижность всех отделов позвоночника, снижает ригидность мышц плечевого пояса, улучшает зрение, является профилактикой против ревматоидных явлений в суставах.

5. Раскройте ладони и положите руки на пояс, кончиком языка легко касайтесь нёба; когда во рту в накопится слюна, начните вращать языком (выполните 36 вращений затем за три раза проглотите слюну; глотать следует звучно и одновременно следует представить себе, что в «киноварное поле» область ниже пупка) опускается жемчужина (рис. 5).

Эффект от упражнения: нормализует функции внутренних органов, особенно систему пищеварения.

6. Сделайте глубокий вдох через нос задержите дыхание, энергично разотрите ладони до появления тепла, затем наложите ладони на поясницу (в области точек цзин мэнь) и движениями сверху вниз (или по кругу) разотрите участки (26 движений), одновременно выполняя медленный выдох через нос (рис. 6).

Эффект от упражнения: укрепляет почки, активизирирует энергию ци.

7. Принять исходное положение, сделать глубокий вдох через нос и задержать дыхание; представьте себе огонь в области нижнего «киноварного поля»; ощутив тепло в нижней части живота, медленно выдохните через нос (рис. 7).

Эффект от упражнения: пробуждает энергию ци, увеличивает объем легких.

8. Согните руки в локтях, выполните 24 медленных вращения вперед и назад в плечевом суставе (упражнения можно выполнять для каждой руки отдельно) (рис. 8).

Эффект от упражнения: увеличивает подвижность плечевых суставов, укрепляет мышцы плечевого пояса, предотвращает остеохондроз.

9. Медленно выпрямите ноги вперед; сомкнув пальцы «в замок», поднимайте руки перед собой ладонями кверху, представляя себе, что вы поднимаете тяжелый камень; на уровне груди разверните кисти через внешнюю сторону и продолжайте поднимать руки над головой ладонями кверху до полного распрямления, всем телом тянитесь вверх, затем медленно опустите руки, повторите движение 9 раз (рис. 9).

Эффект от упражнения: укрепляет сердце и печень, уменьшает боли в области поясницы и спины.

10. Наклонитесь вперед, одновременно вытягивая вперед руки, постарайтесь захватить руками подошвы ступней. Наклон выполняйте на выдохе, на вдохе плавно выпрямитесь, повторите наклоны 12 раз (рис. 10).

Эффект от упражнения: нормализует деятельность перикарда, увеличивает эластичность связок ног и подвижность позвоночного столба.

11. То же, что в упражнении № 5. Повторить 3 раза (рис. ii).

Эффект от упражнения: прочищает энергетические каналы.

12. Сосредоточьте внимание на «киноварном поле» (ниже пупка), представьте себе, что в нем горит огонь, втяните анальное отверстие, подведите к нему тепло; на вдохе поднимите тепло вверх по позвоночнику до темени, поочередно фиксируя свое внимание на пояснице, спине, затылке и темени; затем на выдохе ци с темени опускается через виски к основанию ушей и по щекам, горлу и груди опускается в нижнее «киноварное поле» (рис. 12).

Эффект от упражнения: генерируется семя, укрепляется ян-ци, проходят боли в области поясницы, нормализуется стул.

И что такое контроль энергии?

Это полная изоляция (автономия, так сказать) или слияние.

Контроль — ни то и ни другое. Хотя ни изолировать что-либо, ни добиться слияния с чем-либо без него невозможно. Прежде чем развивать в себе способность к концентрации энергии, необходимо сначала развить навыки контроля за ней, научиться чувствовать, распределять и использовать то, чем вы УЖЕ ОБЛПАДАЕТЕ. Если же мы попытаемся начать с концентрации, то обучение действительно не может происходить без постоянного надзора, и вполне может иметь очень неприятные побочные эффекты. Говоря проще, нельзя обучать человека разбиванию предметов (где нужна концентрация), если он не выставил удар (то есть, не обладает необходимой координацией, не контролирует свое движение). Это может кончиться не только травмой, но и появлением подсознательного страха перед ударом, который надолго затормозит его изучение и сделает маловероятным применение этой техники в бою.

Энергия присутствует практически в любом нашем движении. Нельзя разделять движения на «физические» и «энергетические» — можно говорить лишь о преобладании какого-нибудь из этих аспектов. Изучая движения, прежде всего необходимо добиться их точности, скоординированности, а потом уже ускорять, раскручивать движения, «концентрируя» в них силу. Именно поэтому контроль за собственным движением является первой и основной задачей ученика. Фактически, на первом уровне освоения техники Ки проявляется прежде всего в навыке контроля своего движения. Или же проще: Ки есть внимание. В этом ученику очень помогают упражнения с оружием или подобным ему предметом (нунчаку, шест, булава), имеющим собственную массу, инерцию, и требующим более внимательного отслеживания движений, постоянной их корректировки. Рука в процессе такой тренировки обретает большую чувствительность, необходимость управления полетом добавочной массы «укореняет» стойку, руки получают дополнительную физическую нагрузку, а необходимость сохранять и увеличивать скорость полета предмета создают дополнительную двигательно-координационную задачу, сглаживая углы траекторий, убирая лишнюю суету, добиваясь плавности движений. Позже, при переходе на отработку с партнером, все эти упражнения оправдают себя стократно.

Затем начинается работа с партнером. Пусть он еще не сопротивляется, пусть дает выполнять технику без помех — его тело гораздо массивнее, оно обладает несколькими центрами масс. При управлении им нужен еще более высокий уровень контроля — иначе вам придется ограничиться простыми ударами, а даже о самых простейших бросках не будет и речи. Любой человек, умеющий бросать и бить, скажет вам, что бросок, как правило, куда сложнее удара, и требует большего навыка координации. Если же противник еще и сопротивляется, необходимость навыка контроля возрастает в десятки раз: ведь он не просто мешает вам, но и сам пытается перехватить контроль над вашим движением, использовать его к своей выгоде.

Бой есть взаимодействие энергий. Предположим, противник прощупывает поверхность нашей обороны, пытаясь найти слабое место, чтобы прорвать ее. Вы занимаетесь тем же самым. В результате ни он, ни вы не можете добиться успеха, то есть выполнить какую-либо крупную технику, что затягивает время боя и дает преимущество тому, кто может получить помощь или просто физически сильнее и выносливее. Чтобы избежать такой позиционной войны, необходимо сконцентрировать свои силы на нескольких главных направлениях, одновременно ослабив оборону на соседних участках. В этом случае либо вам удастся опрокинуть противника, мгновенно взломав его оборону — в этом случае защита вам просто не понадобится; или же он прорвет оборону на слабых участках, а вы сможете контратаковать его «прорыв» с флангов. Вроде бы выходит, что главное дело -концентрация: собрал силы на главном участке — и вперед, но это не так. Речь ведь идет даже не об упоминавшемся выше разбивании предметов или прыжке, для которого можно и спокойно собраться с силами, и несколько раз примериться. Речь идет о бое, где решение принимается однажды и тут же исполняется — и назад дороги уже нет. Потеря инициативы недопустима. Для того, чтобы правильно распределять свои силы и ресурсы в бою, необходимо их КОНТРОЛИРОВАТЬ. Это самая важная задача. Если же их только «концентрировать», то зачастую можно проиграть бой еще до его начала, заняв неверную позицию, вложив в удар излишне много силы (бывает и так!) или опоздав среагировать на действие противника.

Кроме того, вы должны управлять и энергией вашего противника — то есть, опять-таки КОНТРОЛИРОВАТЬ ее. Хорошо бы, конечно, «сконцентрировать» ее всю, вместе с его руками и ногами, в одном хорошем болевом захвате, или на встречном ударе, но это нужно опять-таки суметь сделать. То есть, опять нужен контроль. Противник должен развернуться не более, чем вам нужно, иметь возможность вырываться только так, как вам выгодно, и с каждым своим движением иметь все меньше возможностей для продолжения боя.

Следующий аспект: хорошо, конечно, концентрировать энергию где-нибудь в дантяне. Один вопрос — зачем? Какой смысл собирать все «горючее» на одной базе, если на позициях «танки» не заправлены? Энергия должна постоянно циркулировать в теле, перетекая из одного места в другое — и это вовсе не обязательно должен быть классический нижний дантян. В конце концов, для движения нужно использовать хотя бы основные три — нижний, средний (солнечное сплетение) и верхний (в районе межключичной ямки). Ну а мастер — Пак Сон Чер, например, — может концентрировать энергию буквально где угодно — хоть в ладони, например, — и высвобождать ее молниеносно, в соответствии с требованиями момента. И это вовсе не то, чем надо восхищаться, а то, к чему нужно стремиться.

При этом необходимо помнить, что энергия — все-таки не бензин, а неуловимый, очень кратковременный феномен, «потенциальная сила», которую долго на одном месте сохранять нельзя. Только что она была — а вот ее уже нет — осталась лишь тяжесть в перенапряженных мышцах, или вялая расслабленность. Этот взгляд на ее природу не совсем совпадает с широко распространившимся сегодня «ширпотребовским» понятием Ки, которую кто угодно сегодня учит запасать, хранить, упаковывать — и чуть ли не засаливать на зиму. Ки существует лишь тогда, когда в вашем теле присутствует движение — и увеличивать ее можно, лишь постоянно контролируя ее движение, и все более и более его ускоряя и усиливая. Это является задачей круговых техник. Таков первый уровень Ки, где она проявляется в основном как функция координации и управления — то есть, контроля. Этот первый уровень освоения Ки является базовым и непосредственно связан с двигательными практиками и техниками — и боевыми, и гимнастическими, и прочими.

Второй уровень освоения Ки уже не нуждается в принудительной инициации или перенаправлении с помощью движений тела. Ки «уходит внутрь». На этом уровне человек уже может непосредственно наблюдать движение энергопотоков в своем теле и прилежащем к нему пространстве. Тут могут возникнуть разные интересные феномены, вроде тех, что испытывал я — например, поразительная точность движений, когда попадаешь именно в открывшуюся уязвимую точку, или «случайно» выполняешь прием, ранее тебе неизвестный — и вообще, в бою можешь сделать больше, чем просто показать. Чувство «управления» противником, когда будто сам заставляешь его атаковать тем или иным способом, или же отказаться от атаки. Чувство «опережения» сознания, когда отражаешь атаку, при этом совершенно не напрягаясь — и лишь потом понимаешь, что был атакован. Тот же феномен проявляется и в нанесении собственных ударов и выполнении атак — сплошь и рядом просто не знаешь, почему ударил именно туда, если «щель» в обороне появляется буквально «на подлете» к цели. Или же удары и захваты приобретают совершенно неожиданную силу. Как говорится, «всякое бывает — но не со всяким».

«Экстрасенсорика» в ее обычном понимании проявляется тоже — но эта сторона работы меня покамест мало интересует. Дело в том, что я могу поставить диагноз или лечить только тех, кто мне близок, дорог или по крайней мере нравится — толстую старую бабу от мигрени, например, мне вылечить не удастся — скорее всего, ей будет только хуже. Красивую девушку — может быть, но в этом случае у меня есть реальная опасность «увлечься», — а, честно говоря, мне это просто невыгодно. То есть, я не в состоянии контролировать эту деятельность, а потому считаю, что ею мне заниматься рано — разве что в экстренных случаях. А так — пары иголок вполне достаточно. (Но я и тут не мастер! Никого лечить НЕ СТАНУ! Разве что «откачать» до приезда скорой.) При этом хочу сказать, что никаких аур, столь обычных для сегодняшних экстрасенсов, я не вижу — но «чувствую» их кожей, как бы «на ощупь». Вразумительных объяснений этому факту я тоже пока не нашел — но попробую объяснить все в целом:

В ходе достаточно продолжительной практики (например, буддийской), включающей в себя медитации, визуализации и энергетические практики, люди сплошь и рядом открывают для себя новые возможности и способности — «сиддхи». Эти способности могут быть самыми разными, действительно выходящими за рамки обычного — но при этом НИКТО НЕ МОЖЕТ ГАРАНТИРОВАТЬ не только то, что вы их получите, но и даже предсказать точно, какие именно способности вы сможете получить. Буддисты относятся к этим способностям, как к «цветам на обочине» и не одобряют увлечение ими — в этом случае, как они считают, легко возникает привязанность, которая тормозит или вовсе останавливает дальнейшее продвижение в практике, выход на более высокие ее уровни. У обычных же людей эти «сверхспособности», как правило, являются главной и единственной целью — и, кстати, именно поэтому они их добиваются достаточно редко.

Этот парадокс объясняется очень просто. Я возьму для примера обычную физическую силу и какое-нибудь примитивное общество, вроде нашего сегодняшнего — то есть, упрощу схему для большего понимания. Итак, человек хочет стать сильным. Причина — вокруг него полно людей, которые сильнее его, которые могут совершать поступки и иметь вещи, ему недоступные, а также с легкостью отнять у него то немногое, что он имеет. И вот он начинает качаться, тягать железо и ценой многих трудов добивается своего. Он становится достаточно сильным, чтобы защитить свое добро, а также начать отнимать блага у тех, кто слабее. Этих всегда много. Он входит в общество сильных на равных, и начинает, наконец, делать все то, о чем так давно мечтал — пить дорогие вина, есть всякие вонючие деликатесы, к которым не привык его желудок, изнурять себя сексом в сауне (дикое сочетание!) и т. д. В результате такого «отдыха» он очень быстро снова становится слабым — мышцы одрябли, здоровье ни к черту, нервы измотаны, деньги пущены по ветру. То есть, он — ничтожество, не имеющее ни реальной силы, ни реальных возможностей. «Сильные» друзья, почувствовав это, от него отворачиваются, а один из ближайших к нему слабых отталкивает его, занимая его место. То-то эти быки так недолго живут «в зените славы» — год-полтора…

Итак, обычный человек — то есть, невежественный, не знающий точно, что ему нужно и ориентирующийся в этом на других, которых он считает более «крутыми», занимается, чтобы обрести какие-то силы. Став сильным, он начинает активно использовать их, удовлетворяя свои «наболевшие» запросы, которые сплошь и рядом выражаются в потакании собственным слабостям. Но есть закон — то, что ты развиваешь в себе, постепенно заполняет тебя. Потакая слабостям, он развивает их, то есть, теряет свои новоприобретенные силы, и снова становится слабым. Вот и все. Получается, что ему придется начинать все сначала, как Сизифу, толкающему в гору свой камень. И никакие даны в этом ему не помогут — восстанавливаться порой даже тяжелее, чем достичь этих рубежей в первый раз.

Также и человек, занимавшийся какой-либо энергетической практикой, дойдя до «цветов», рискует чрезмерно увлечься ими, — и это рано или поздно приводит к потере не только наработанного технического уровня (который, как мы теперь понимаем, есть не что иное, как уровень контроля), но и этих свойств, или же возникновения при их использовании неприятных побочных эффектов. Не случайно большинство наших сегодняшних «биоэнергокорректоров» представляют собой ходячие рассадники разных болезней, страдают головными болями, крайне неуравновешенны и подчас просто опасны для излишне доверчивых пациентов. Все это оттого, что они считают свои возможности неким изначально присущим им «даром» который не нужно ни поддерживать, ни развивать. В конце концов, они либо теряют свою силу, либо начинают портить чаще, чем лечить — это усугубляется еще и тем, что о медицине и энергетике они имеют самые туманные представления, основанные подчас просто на категоричной уверенности в собственной исключительности.

Человек, практикующий энергетику, должен не останавливаться ради «цветов», а двигаться дальше. Что «цветы», — дальше ведь «ягодки» будут! Нужно просто иметь терпение и не прекращать практику. Правильное исполнение форм кун-фу в этом случае ничуть не хуже специального комплекса цигун или сидения с закрытыми глазами. Был бы контроль — будет и концентрация, будет концентрация — возникнет и медитация.

— Не подскажете, как добраться до ракетного училища!

— Ракетного? Военная тайна! А вам зачем? — Да мне к Кадочникову. — К Деду? Значит, садитесь на любой троллейбус…

На морском жаргоне “дед» означает “старший механик», и к Кадочникову это подходит как нельзя лучше: в училище Алексей Алексеевич преподает механику. Но — какую?

На его кафедре над станками и узлами агрегатов — плакаты: “Механика обезоруживания», “Механика освобождения от захватов», “Механика ведения круговой обороны», “Механика десантирования», “Механика русского рукопашного боя»…

А в лаборатории Кадочников показывает разнообразные приспособления — от блока для передвижения по канатам и проводам, от шипов против живой силы и колесной техники до изготовленной из консервной банки печурки, обеспечивающей горячим питанием бойца в засаде. И говорит этот вполне обыкновенный, среднего роста седовласый человек какие-то невозможные прямо-таки фантастические вещи:

— Наши ребята могут пить болотную воду, спать в снегу и переносить жар пустыни. Любой из них при случае поставит товарищу клизму стволом пистолета, а

замаскируется так, что только с собаками и отыщешь. Умеют собрать рацию из подручных материалов, останавливать кровотечение без медикаментов,

зашивать на себе раны, не пользуясь наркозом… И, конечно, справляться с любым противником независимо от численности и вооружения.

Конечно, вежливость требует, чтобы гость не спорил с хозяином, да и трудновато оспаривать то, что знаешь лишь понаслышке. Но что касается рукопашного

боя…

В фильме “Один на один с врагом», снятом здесь, в училище, рукопашники лихо бьют каратэков. Когда-то такими же поддавками и показухой мостили дорогу

для “каратэ с русским акцентом». Только тогда верх одерживали ребята в белых кимоно, побивая толпы боксеров и самбистов. Времена и мода меняются, а вот

методы убеждения, похоже, ocтались те же: в бравой рекламной ленте противники нападают, как марионетки в кукольной потасовке, и хотя удары атакующих

не поставлены профессионально, диверсанты разлетаются иной раз просто от грозного взгляда.

Говорю об этом Кадочникову.

—Все так. Но не могли же мы ради зрелища своих ребят всерьез калечить! — пожимает он плечами.— Кино—условное искусство… А что стоят мои ребята в

схватке? Сами попробуйте!

Чувствуя за спиной силу пятнадцатилетнего опыта занятий карате, джиу-джитсу и айкидо, я решил попробовать. Ну-ка, а где у них в училище спортзал?..

— Зачем спортзал?—изумился Кадочников.—А если враг застанет вас в траншее или на сторожевой вышке? Возьмите-ка вот меня за руки и попытайтесь

удержать!

“Что-нибудь из айкидо,— подумал я, ухватывая его не слишком сильные с виду запястья — Сейчас станет выкручиваться в сторону больших пальцев… »

Я на совесть крепко стиснул пальцы, и освободиться ему не удалось. Правда мне это не особенно помогло действуя рукой, как стальными рычагом,

Кадочников сократил разделявшую нас дистанцию и чувствительно ткнул меня локтем.

— А теперь сами попробуйте,— теперь уже он плотно обхватил мои кисти.

Освобождение от захватов — азбука айкидо. Но когда я торжествующе поднял перед собой свободные запястья, то тут же получил короткий и жесткий удар

под ребра.

— Мы так не договаривались! — запротестовал я. — Это не по правилам!

— Какие же могут быть правила в бою, если речь идет о жизни и смерти?

Борьба без правил? Кетч с русским акцентом, против которого ничего нельзя сделать, пользуясь традиционными системами единоборств? Ну пусть не

обрусевшие дзюдо или каратэ но вот кунг фу или, скажем, айкидо— что может противостоять столетиям их опыта? К тому же один человек пусть даже и

“старший механик»,— это еще не система, это только уникальный личный опыт, а школа складывается учениками. И я твердо решил отыграться в зале—на

учениках Кадочникова, на “внучках» этого рукопашного “деда».

“Зал рукопашного боя» — заявляла вывеска у дверей. Но на ней похоже весь спорт и кончался.

Потому что внутри все было не так и не по правилам. Не спортзал с коврами и матами, а голый паркет обычного коридора. Не спортсмены в тренировочной

форме, а курсанты в повседневном обмундировании. И безо всяких защитных приспособлений, что уж совсем не вязалось с тем жестким и опасным боевым

искусством, каким расписывали систему Кадочникова газетные статьи. И стенды на стенах зала подобрались какие-то не вполне рукопашные: рядом с картой

уязвимых зон человеческого тела и диаграммой эволюции оружия висели и такие произведения — “Стрельба без традиционного прицеливания», “Определение

времени по звездам», “Ориентирования на местности». Никаких тебе “боевых стоек» и “техники ударов ногами»…

Не было и разминки — буквально никакой.

— А в реальном бою перед рукопашной тоже будете разминаться? — подняли меня на смех курсанты.

Ну уж—в бою! Никакого боя я тут не видел. Где величавые красивые взмахи айкидзинов, где мощная стремительность каратэков, где виртуозная боевая

пляска мастеров кунг фу?

Нет скорости, нет удара, нет атаки — есть какое-то неторопливое, почти сонное пихание… и время от времени кто-то падает как бы сам по себе. На память

приходит китайский “круговой бокс» — та же плавность перетекания фаз, то же ненарушение контакта и та же кажущаяся простота: один атаковал — другой

защищался и одолел. Но как, это получается? Присмотревшись, как будто узнаю отдельные элементы: примерно так же уходят от атаки в айкидо, а это

ущемление вполне в духе джиу-джитсу, а вот то движение напоминает блок в карате. Но ничего отчетливого — все как-то смазано, искажено, словно

понадергали ребята приемы из разных видов борьбы, а закрепить их толком не сумели.

Кое-что выглядит просто как оскорбление традиционным системам единоборства. Например, никак не могу определить основные стойки в этой борьбе — все

стоят по-разному, как бог на душу положит.

— У нас не Восток — на своей земле стоим,— проясняет мое недоумение Кадочников.— Босиком и в кальсонах — и засмеют, и ноги отморозишь. Действуй в

повседневной одежде — как в жизни. В любую момент, из любого положения, при любой атаке будь способен грамотно и точно противостоять нападению.

Собираюсь возразить, но неожиданно вспоминаю, что из таких же практичных соображений исходили и самураи. Думаю, что это будет комплиментом

Кадочникову, а он сердится:

— Чуть что — сразу Восток, Япония, самураи… А у них там и антропология особенная, и обычаи свои. К примеру, нам босой пяткой драться не часто приходится,

— значит, надо искать свое, удобное и привычное здесь и для нас, а не для каких-то там самураев.

— А разве оно есть, свое-то?

— Как не быть? Раньше чуть не в каждой деревне свой мастер был. А уж в монастырях-то! Вспомните хотя бы Пересвета. Или в казачьих поселениях: казаки

— те же профессиональные воины, не хуже самураев, которых мы, кстати, во всех войнах били неоднократно — по-своему, по-русски.

Может быть, поэтому и перемещаются тут по-своему, без техники — как придется, обычными шагами? И поразительно настырно лезут в ближний бой —

практически все поединки проходят на расстоянии вытянутой руки, а то и ближе. Используют малейшую возможность, чтобы сократить дистанцию. А вступив

однажды в контакт с противником, ребyoa его уже не теряют. И получается, что движение начинается как бы однократно — с атакой противника, а

заканчивается… его поражением. Защищаться при таком тесном контакте крайне тяжело, знаю по опыту, поэтому повнимательнее присматриваюсь к их

защите… А ее нет!

То есть нет защиты в том смысле, который понятен и привычен мне: ни жесткого блока карате, ни упругого обмана кунг фу, ни стремительно круговых уходов

айкидо — ничего, что могло бы противостоять живой силе профессионально поставленного удара. Что же есть?

Вот Кадочников показывает… что же он показывает-то? Не прием, не последовательную комбинацию, а некое комплексное действие. В ответ на удар курсанта

в грудь “дед» не уходит с линии атаки, а лишь смещает центр тяжести на одну ногу и поворачивает корпус, используя позвоночник, как ось. Грудь его

уклоняется от удара в сторону всего на пару сантиметров в сторону, рука же, напротив, тянется к противнику: ладонь слегка отводит…нет, пожалуй, лишь

касается кулака, локоть толкает то ли в 6ицепс, то ли в локтевой сгиб. А что он делает ногами, я разглядеть не успеваю, хотя для ясности действует Кадочников

как раз неторопливо — мне просто не хватает внимания. Кажется, он только приставил свою стопу к стопе противника — безо всяких подножек и подсечек — и

этого хватило, чтобы парень через его ногу опрокинулся наземь. А почему, спрашивается, упал-то? Импульса броскового он как будто не получил, удара тоже,

даже толчка сколько-нибудь серьезного не было — и все же вот он, курсант, лежит на полу. Кадочников не оставляет его и здесь, но дальнейшее мне уже

знакомо и понятно: техника болевых удержаний во многом напоминает джиу-джитсу. Это как раз не удивительно: ведь человек как биомеханическая

конструкция на протяжении 10000 лет особенно не изменился, поэтому в разных местах и в разное время разные люди должны были открывать сходные

возможности опорно-двигательного аппарата.

— Почему же не воспользоваться хорошими достижениями? — подтверждает мои наблюдения Кадочников.— Конечно, если это практично и эффективно.

“Отрицая единственную форму, ты допускаешь все формы. Не обладая затвержденным стилем, ты приемлешь все стили. Ты принимаешь все пути, но ни

одним из них не связан»,— многие фразы из “Тао Джит Кьюн До» Брюса Ли удивительно созвучны идеям Кадочникова. Но кто же был первым? Вообще-то “дед»

родился на три года раньше…

— Но копировать слепо ничего нельзя. А то понарисуют красивых картинок, а толку — чуть.

Говорят, ученик как-то принес “деду» учебник айкидо. Кадочников посмотрел—и стал возмущаться:

— Тут правильно, а здесь недокрутил, тут недожал,— и чуть ли не всю книгу исчеркал своими карандашными исправлениями.

Впрочем достается от него не только “восточникам». Есть среди плакатов на кафедре механики пример из армейского наставления по физической подготовке:

разбитый на фазы прием обезоруживания. Все вроде бы правильно. Но Кадочников добавил еще две-три свои фазы и показал, как легко с этого “правильного»

приема уйти. Позже я понял, что Кадочников хоть и не закрывает свою систему для нового опыта, но все приобретения проверяет с точки зрения своих

принципов, и если надо—доводит и дорабатывает. Может быть, поэтому столь многое кажется здесь знакомым и ничто не совпадает до конца. Например, как и

в джиу-джитсу, в системе Кадочникова ничто не запрещено, но здесь не обязательно доводить до логического конца каждое движение; ведь такая логика

может быть распознана и врагом. Немало круговых и спиральных движений, напоминающих айкидо, но спираль не должна раскручиваться только наружу или

непременно внутрь — предугадать такой стереотип нетрудно.

Это я, правда, сообразил позднее. тогда, в зале, решил, что компиляция разных видов — принцип не новый, и даже я сам, с моим-то опытом, пожалуй, мог бы

такую составить. Как он там говорил: в бою все средства хороши?

Я решил, что все уже понял, и полез драться.

Первым мне достался мой тезка — Александр. Этот парень был мне, в общем, понятен и особенно неуязвимым не казался: иногда он позволял себе

горячиться в ответ на мою агрессию. И если и не проигрывал, то и одолевал не вполне чисто: мог упасть сам, мог пропустить удар. Кое-где шел и на силу.

Своей мудрой наблюдательности радовался я, как оказалось, зря: мой противник в этом зале был новичком, он еще не перековался в здешнем горниле.

Трудно ему сразу забыть то, чем занимался не один год. Тем более если сам учил других.

Тезка мой о Кадочникове узнал, как и я — из газеты. Он и сам в далеком сибирском городе тренировал ребят-бойцов — в сфере настолько серьезной, что даже

фамилия его разглашению не подлежит. Узнав о системе Кадочникова, приехал к нему,— решив решив все познать на собственном опыте. Сначала не верил,

потом заинтересовался и теперь уже достаточно владеет системой для того, чтобы справиться…хотя бы со мной. Но в целом он показался мне фигурой для

системы Кадочникова не характерной, и я пригласил бойца поопытней.

Попался опять тезка, но с этим Александром биться пришлось уже всерьез.

За два с лишним года его научили грубых ошибок не допускать и понапрасну не подставляться. Но контролировал он себя, с моей точки зрения, не вполне:

удары, не смотря на замедленный темп учебной cxватки, все же получались у него жестковатые, как бы по реальному врагу, и я в конце концов обиделся:

— А вот если я тебе…

— Если-если… Ну, бейте!

Неужели они все так уверены в своей неуязвимости? Я примерился, стукнул раз-другой на уровне головы.

— У вас, спортсменов, одна ошибка,— усмехнулся Александр.— Вы не бьете, а, обозначаете. Зачем же мне защищаться, если непосредственной опасности

нет? Силы экономить надо.

Ну, хорошо! Мне-то экономить было незачем. Я развернулся и вклеил уже как следует, от души.

Силен и почти неотвратим круговой удар каратэ маваши-гери. Запасая энергию вращения всего корпуса, по крутой дуге через бедро, колено и стопу удар

стремительно несет свою силу к цели. И горе тому, чья защита опоздает.

Внутренне усмехаясь, я выдал маваши на бис, и, наверное, снес бы моему противнику голову с плеч…если бы попал. И стойка моя была прочна, и удар

закручен, как надо, и цель я поместил не на краешке уха, а прямо посреди головы. А тезка как-то даже лениво уклонился от моей стопы, подставил, только на

всякий случай полусогнутую руку (я еще успел сообразить, зачем: вдруг я не дотяну высоту удара, и тогда нога просто просто скользнет по его предплечью и

затормозится трением) и без особой спешки слегка толкнул меня ногой в опорное колено. И не в чашку, и не под сгиб, но какое-то такое неприятное место, что

мышцы мои разом отказались служить опоре. Не желая признавать поражение, я развернулся было для новой атаки — и получил обидный тычек раскрытой

ладонью в нос.

— Сами виноваты, — объяснил мою неудачу Алексадр Донцов (31 год, сотрудник училища). — Я ведь приспосабливаюсь к манере атакующего, а она вас не

безупречна — вон сколько дыр в обороне.

Записывать у всех на глазах в зале я не решился: сочтут еще за покушение на военную тайну. Но мысленно я все же раскрыл блокнот и отметил там

вынесенное из боя впечатление: “В комбинации курсанты не останавливаются на условной “фазе» (“а дальше, мол, и так ясно»), а всегда идут до победного

конца, до упора. Понятно: в реальном бою не будет места условностям, и привычка “делать по разделениям» в боевой обстановке будет стоить бойцу жизни».

Привычка же делать все слитно от начала и до конца в тренировочных условиях лично мне чуть не стоила переносицы.

— Стандарта, шаблона, стереотипа не должно быть. Какой тут стереотип, когда ежесекундно все меняется? — сказал мне позже Кадочников.— Ведь тело

человека — это механическая конструкция с 256 степенями свободы. 256 у меня, да столько же у вас — сколько получается различных ситуаций? Вы вот

переступили с ноги на ногу, или подошел кто-то на полшага ближе, или солнце вышло из-за туч, или противник глаз один прикрыл — все это кардинально

меняет ситуацию и создает новые условия для применения вашего умения.

— Но как же тогда ориентироваться в этом многообразии вариантов?

— На основании принципов и законов, не выдуманных из головы для одной лишь красоты, а выведенных из практических наблюдений в точных науках. Ведь

физика и математика уже давно описали все эти “когти тигра» и “драконьи лапы», а физиология и анатомия изучили возможности тела и его уязвимые места. И

теоретическая механика в применении к человеку становится практической: руки—тяги и рычаги, суставы — шарниры… Мы же инженеры и прекрасно

разбираемся в работе механизмов — так почему же не освоить толком тот естественный механизм, которым мы владеем от природы?

Экзотика восточных единоборств выработала в нас какое-то особое понятие о естественном. Подражание зверям или живой природе кажется нам нормальным и

правильным. Но скажите честно, видели вы сами хоть раз “черного тигра, выпрямляющего спину», или “сосну, качающуюся под водопадом»? Может быть, нам,

горожанам, все эти рычаги, шарниры и консоли, окружающие нас на каждом шагу, должны быть ближе и понятнее?

Курсантам легче: в одни учебные часы они изучают в аудиториях теоретическую механику, а в другие — осваивают в зале механику практическую, эту точную

науку боя, в которой я и пытаюсь разобраться на ощупь.

Вот взмахнул рукой — она стала маятником. Противник перехватил ее и превратил в рычаг. Против меня. Но если я не забуду о подвижности своих шарниров,

то есть моих суставов, то смогу сохранить свой баланс… если, конечно, меня опять не стукнут какой-нибудь консолью.

Или же, скажем, защита от вооруженного нападения. Большинство боевых дисциплин рекомендует перехватывать не само оружие, а руку, им вооруженную.

Но это же такой короткий рычаг, а значит, и такое большое усилие! Не лучше ли работать с концом оружия — длинное плечо, малые усилия для изменения

траектории? Хотя если на конце такого рычага, допустим, штык-нож…

Одна из таблиц Кадочникова показывает наглядно: военнослужащие армии США больше травмируются от спортивных игр, чем от штыкового боя или стрельбы

в реальных боевых условиях. От неумелого обращения с оружием потерь практически нет. Может быть, это оттого, что при их порядках к оружию привыкают с

детства, а не знакомятся с ним впервые лишь на боевом посту?

— Мы специально используем боевое оружие — макет не дает такого точного ощущения противника,— пояснил мне невысокий черноволосый курсант, ловко

отбирая автомат у своего рослого противника.— Имитация — это как доска, лежащая на земле: по ней пройти легко, а вот подними ее на высоту пятого этажа…

А настоящий бой всегда на этой высоте, и мы готовимся действовать в реальных условиях. Поэтому же, кстати, работаем и без защитных приспособлений —

чтобы точнее чувствовать опасность. Бывает, конечно, увлекаемся, получаем синяки и шишки, но это нечасто — обычно работаешь с тем, кто способен

соответствовать твоему уровню, и тогда ты с партнером взаимно контролируешь друг друга.

— Но у твоего противника удары какие-то несерьезные,— поддел я чернявого.— С ним справиться — много силы не надо…

— Зачем сила? — пожал плечами он, мягко уклоняясь от удара партнера.— Вот если катит на вас большой шар — его как остановить? Можно подождать, пока

сам встанет, а можно потихоньку подталкивать его, куда вам нужно. Захотите — он у вас на месте завертится! — и противник, словно подтверждая его слова,

завертелся на месте и упал.

— Сила сама по себе не нужна, и даже вредна,— соглашается с учеником Кадочников и показывает ту самую картину из армейского наставления: один

бравый воин заламывает руку другому защитнику отечества.— Видите? Тут расчет сделан на силу, но воин контролирует противника лишь в двух плоскостях, а

пространство-то трехмерно, значит, если действовать против него по третьей координате, можно уйти от приема без особых усилий.

Бойцы иных стилей дозволяют себе сконцентрировать максимум усилий на отдельном приеме. 0ни не боятся обессилеть полностью — ведь продолжительность

их схватки ограничена правилами. В реальном же бою силы надо сберегать, потому что ни в одной рукопашной вся война не кончается. Рукопашники

Кадочникова большую часть времени расслаблены, а когда действуют, вкладывают не более четверти своих сил — так показали специальные исследования в

местном инфизкульте — и способны поэтому продолжать бой столько, сколько нужно.

Мой противник-курсант экономил действительно во всем в — расстоянии, во времени, в усилиях. Экономил даже в инициативе, позволяя атаковать себя.

— Выгоднее использовать вашу активность против вас же,— он увел плечо из-под моего удара, а другая рука его рванулась вперед, огибая мою оборону.— И

действовать по принципу плети,— пояснил он,— незначительное движение рукояти даст большую амплитуду на хвосте.

— Айкидо в чистом виде,—понимающе кивнул я.— Но надо же определить и поймать. В бою-то успеешь?

—Вы бейте,—предложил он,—а там посмотрим.

Ну, если просят… То, что я сделал, в каратэ называется “гъяку-тзуки» — прямой удар в корпус. То, что он сделал в ответ, называется… не знаю, как это у них

называется! Жесткого блока не было, не было и болевого приема — и все же рука моя не попала в цель и вообще оказалась как-то в стороне. Зато курсант

свою ладонь остановил у самого моего носа.

— Разве это удар?—попытался все же спорить я.—У тебя даже рука не выпрямлена!

— Один раз выпрямил — значит, для нового удара снова сгибать, время терять,— терпеливо объяснил курсант — А ударить-то ведь можно и кулаком, и

запястьем, и локтем,— и показал все это на мне.— Так быстрее. Я наблюдал как бы со стороны, бесчувственно констатируя приключения моего тела в умелых

руках бойца-курсанта. Не уберегся я раз, отдышался — получил еще. Ну, ничего, думаю, ты меня сейчас на бросок берешь, а я с броска-то сорвусь и снизу

тебе ка-ак… Куда там! Не долетел я до полу: с полброска он вдруг подставил мне руку, которой увидеть так и не удалось, но почувствовать пришлось.

— Ты кто такой? — спросил я, отдышавшись.— Какой-нибудь восточный гений — с трех лет в боях?

— Гусейнов Вугар,—- вежливо представился он,— Мне 21 год. Через год заканчиваю училище. А заниматься начал только здесь, у Деда — на первом курсе.

— Кем же ты будешь, когда закончишь училище?

— Инструктором, наверное.

— А чему вы удивляетесь? Из обычного бойца получается воин-рукопашник за месяц интенсивных тренировок,— говорит Кадочников.— А за четыре года —

инструктор. — Инструктор по чему? — По нашей системе. Жуткая нехватка слов, прямо какой-то терминологический кризис. Хорошо в самбо — скажут тебе

“загиб руки за спину при подходе к противнику спереди», и сразу все ясно и понятно, хотя скучно и длинно. А тут… Как, например, называется сама борьба? А

когда уклоняются от атаки и опрокидывают — это что? И каким словом обозначить связывание противника частями его тела?

— Жесткие рамки, отграничивающие одно от другого,— это принцип Востока,— говорит Кадочников.— У нас же все слито воедино и ничего не определено

специальными терминами. Раньше ведь люди просто жили — и умели все, что для жизни нужно: и пахать, и строить, и травами лечить, и голыми руками

биться. Дед мой был кавалером трех Георгиев. Сам в хозяйстве умел делать все. И воевать умел — от него первые мои навыки. А умение это никак он не

называл — незачем было, ведь ничего особенного дед в нем не видел.

Русское боевое искусство… Сюда, пожалуй, входит все — от кулачного боя купца Калашникова до самообороны без оружия Ощепкова. Но как же все-таки

определить специфику того, чем владеет Кадочников? Пользоваться исконным выражением “рукопашный бой» (“ручной бой», “рукопашь», “рукопашка») или

изобретать свое? Скажем, ПЛАСТ—Приемы Личной Адаптации в Современной Тактике. Или ПРАМЕК — ПРАктическая Механика Кадочникова. А то даже и

СМАК — Система Механики Алексея Кадочникова.

Традиционный вопрос: “А сколько противников вы сможете одолеть, если они накинутся сразу?» задать не пришлось — не успел: Дед опередил меня — видно не

раз уже спрашивали.

Пятеро курсантов слушали нашу беседу, стоя почти плечом к плечу в тесной комнатенке на кафедре физ-подготовки, и Дед вдруг прямо с полуфразы пошел

сквозь них. Ребята сопротивлялись всерьез, но Кадочников ловко использовал тесноту пространства, заставляя курсантов мешать друг другу, и быстро

оказался у двери, повязав всю пятерку в безопасный для него узелок.

Глядя, как с трудом расплетают ребята перекрученные руки-ноги, я не удержался:

— А если сюда вбежит сейчас автоматчик и начнет поливать нас огнем?

— Маловероятно,— усмехнулся Кадочников,— Не учитываете реальную обстановку. Откуда он возьмется? Как сможет подойти без шума? Почему его не

остановят или хотя бы не окликнут другие? Кругом же полно народу — КПП, офицеры, солдаты… А если 6 такое все же могло случиться, вы бы это учитывали и

так привольно тут не сидели, да и я не обсуждал бы с вами теоретические вопросы, а действовал бы.

— Ну, хорошо, а вот если в сумерках, внезапно…

— Допустим, вот вы и напали,— я не успеваю заметить движения, и Кадочников, даже не взглянув в мою сторону, слегка толкает меня в грудь.— Уже по

одному моему удару я многое о вас узнал: сидите вы недалеко и непрочно, дыхание и пульс у вас спокойны, руки расслаблены и драться вы со мной не

собираетесь. Верно? Рука — это же превосходный разведчик…

— Но ведь так же можно и в полной темноте биться!

— Или с пораженными глазами. А также в дыму. Почему бы и нет? Стреляем же мы не целясь. И попадаем! — Он кивает на стенд “Стрельба без традиционного

прицеливания».— “Ровная мушка» и “Целься под яблочко» — это тоже ведь привычные стереотипы.

На ум немедленно приходит СМЕРШ, “качание маятника», “стрельба по-македонски» и прочие суровые будни родной контрразведки.

— Богомолов—художник,—отмахивается Кадочников. — Он писал не для того, чтобы учить, а для красоты — показать, вот, мол какие есть у нас ребята.

Ситуации, нарисованные им, теоретические, отвлеченные, а значит — нереальные. В действительных обстоятельствах ни к чему было бы устраивать столько

шума и беготни.

Я понял Кадочникова так, что на всю террористическую троицу Мищенко хватило бы одного его толкового инструктора-рукопашника. Вообще-то имел я в виду

другое, но и на мой вопрос Кадочников все же ответил: уклонение от пуль и другие смершевские фокусы — не его специальность. Идя по этой огнестрельной

логике, я должен был бы вопрошать с идиотским восторгом: а ну как вас гранатой? а бомбой? Его система — выживание. Значит — не подставляться, не

переть грудью на пулеметы, как “братишки»-матросы в пешем строю, а использовать все возможности, чтобы уцелеть,— и не стыдиться ползать на брюхе и

отмерять землю лопатками (“мы ползем, бугорки обнимая, землю тискаем зло, не любя…»), и на карачках ходить, и на пальчиках бегать — когда что нужно.

Хотя берут и угонщика в самолете, и грабителя в автомобиле, и вооруженного бандита на балконе седьмого этажа — ситуации выбирать не приходится, жизнь

их подбрасывает безо всякой системы.

— Вот старший лейтенант Ханов на учениях попал с подразделением в песчаную бурю,— вступил в разговор начальник кафедры физподготовки подполковник

Алиллуев.— Десять дней прошло, их уж и искать перестали. А он сам вышел и людей вывел, никого не потерял. И воду нашел, и от жары уберег, и сайгака в

пищу забил, и на местности сориентировался. Вот вам практическая польза даже в мирное время! Или взять случай в горах: снежные заносы, пробки на

дорогах, никак не разъехаться. Так наши курсанты организовали связь флажным семафором и быстренько развели пробку. А учили-то они этот семафор всего

три часа, пока ехали в горы на учения. Там, кстати, и спали в снегу — и ни обмороженных, ни простудившихся.

Сам Дед на свои 54 года не выглядит, с виду не богатырь и на борца не похож. Впрочем, и никто из его воспитанников атлетом не смотрится — ни груды мышц,

ни саженного разворота плеч.

— Это раньше были на Руси богатырские дружины, а нынешний солдат — обычный человек, среднего физического развития,— поясняет Кадочников.— Все

армейские наставления по физической подготовке это учитывают. Только в нынешних все упрощают, как для инвалидной команды, а прежде старались даже

из немногих возможностей извлечь результат. И вот вам пример из нашей истории: для того чтобы без единого выстрела взять оружейный обоз, где было 104

охранника, потребовалось всего 10 человек. И никого не потеряли, а противника истребили полностью. Правда, эти 10 были мастерами своего дела, а обоз был

красноармейский — не солдаты, а сплошь работники от сохи и станка, наспех обряженные в военную форму. Какой там рукопашный бой — они и стрелять-то

толком не умели. Гражданская война шла, готовить бойцов было некогда… Но сейчас-то разве можно так?! Современный бой — реальность, которую нельзя не

учитывать. Скажем, бросок конницы способен покрыть от 50 до 200 м; а бросок пехоты — всего 10—15. А у нас планируют пехотную атаку на полтора

километра, не думают о том, чтобы людей сохранить, а без людей как воевать? Автомат и тот сам не стреляет.

— Сейчас очень многое упускается уже в процессе подготовки к службе в армии,— поддерживает Кадочникова начальник кафедры физподготовки

подполковник Алиллуев.— Наши ребята в смысле традиционной физподготовки не чемпионы: не самые быстрые, не самые сильные, но наверняка самые

выносливые, потому что умеют грамотно и точно распределить силы, выбрать наиболее экономный и эффективный путь достижения цели. Мы, конечно, готовы

разработать программу и раздать военкоматам. Но это полумера. Нужны инструкторы по выживанию. Тогда армия будет боеспособна.

Тут вспоминается мне “зеленый берет» Рембо: “…его научили не замечать ни холода, ни боли и питаться такой дрянью, что вас вытошнило бы…»

— Да, мы не новое изобретаем,— соглашается Кадочников,— но и не чужое берем. Мы просто вспоминаем то, что умели, допустим, те же пластуны, и

угаснуть этому не даем, до ума доводим.

— Мы возрождаем свое, русское боевое искусство с практической целью жизнеобеспечения современного боя. И главное здесь — комплекс и система

выживания, а не умение бить человека, скажем, точно в нос.

Система—это взаимосвязь элементов. Знание способов ведения боя при ранениях и болезнях раскрепощает бойца, снимает страх перед травмой или даже

раной. А знание человеческого тела, которое позволяет одолевать противника, дает возможность и привести в чувство своего соратника.

Система — потому что в целом появляется новое качество, которого не было в отдельных элементах, потому что элементы взаимопроникают и обогащают друг

друга. Система — потому что все вместе и воедино, как пальцы в кулаке, как солдаты в бою.

— Такая система десанту впору — при чем тут ракетчики?

— Ракетчик не все время на КП сидит, у него и полевых действий хватает в самых разных условиях,— объясняет Кадочников.— А как же, допустим,

противостоять диверсионно-разведывательным группам, которые покушаются на сохранность ракетных установок?

— И не только в бою — в повседневной жизни военный мало ли с чем столкнется? А офицер ведь всегда вооружен,— заявляет Алиллуев.— Вот связка ключей

у меня—это кастет, а козырек фуражки рубит иной раз не хуже топора.

— Нет специального оружия для боя,— соглашается Дед.— Все, что сейчас на столе лежит,— оружие.

А на столе — тарелка, стакан, спичечный коробок, пепельница.

Кадочников показывает: нож против автомата — и автомат против ножа. И тарелка против автомате.

— Как—тарелка?!

—А вот так! Конечно, если я плашмя подставлю тарелку под удар штыка или, ствола, она не выдержит и рассыплется на осколки. Но если ее ребром да еще

под острым углом скользну по оружию противника, сработает тарелка не хуже ножа, и отвести удар не составит труда.

— Как не составит труда и связать человека стулом?

Оказалось действительно просто: ножки стула как бы обнимают противника, и прижатые к телу локти не позволяют сопротивляться.

— Но рукопашный бой — лишь часть системы, и не самая главная. Главное в ней — выжить. Выстоять в схватке с врагом, справиться с голодом и болезнями,

уцелеть в безлюдье среди диких зверей, найти дорогу, выбраться к своим и донести раненого живым… Короче: бороться и выжить.

Есть в слове “выживание» какое-то обидное пренебрежение, граничащее с трусостью. Как тут не вспомнить самурайский идеал: “Будь всегда готов к смерти!»

Или, скажем, ниндзя, попав в положение безвыходное, мог — и готов был — себя уничтожить, лишь бы не оказаться а плену — и в том видел высшую

доблесть, Кадочников утверждает иное: “Будь всегда готов сохранить свою жизнь, ибо только живым можешь ты и дальше наносить урон врагу — огнем,

штыком, прикладом, подручными средствами и голыми руками». А в недостатке мужества питомцев “школы выживания» Алексея Кадочникова упрекнуть

трудно—достаточно взглянуть хотя бы, как десантируются они на бетон с грузовика, мчащегося на скорости 60 км/час!

— Кстати, как, по-вашему, надо прыгать — лицом по ходу или против движения? — спросил Кадочников.— Долго, долго соображаете — в бою о таких мелочах

думать некогда, там действовать надо сразу! Так вот, механика подсказывает, что инерция все равно вас опрокинет, а практический опыт рекомендует падать

на спину — тут ягодицы и спина самортизируют, и нет опасности лбом в землю воткнуться, если, шею согнуть не успеешь. Кроме того, надо как следует

разбежаться в кузове, чтобы снизить скорость выброса почти на половину. Так что потом, на земле, один только перекат через плечо— и своими ногами в бой!

— Так все-таки в бой?

— Ну, а как же? Ведь мы же — армия, люди боя!

Только не думайте, пожалуйста, что я прямо так сразу взял и перековался и теперь буду всячески поносить восточные единоборства в угоду системе

Кадочникова. Мир боевых искусств велик, и в нем хватит места всем. Не надо лишь забывать, что цели-то могут быть разные. Если вы ищете здоровья,

душевного равновесия и не чужды экзотики, вам не найти ничего лучше восточных единоборств — сорт выберете по вкусу. Но в смысле практического боевого

эффекта…

Большинство занимающихся боевыми искусствами свято верят, что смогут дать достойный отпор и даже одержать победу над врагом в любых условиях.

Подобное заблуждение когда-то успокаивало и меня. Потом пришли сомнения: а если не успею, если не сумею перехватить или ударить, как надо, без

подготовки? Пожалуй, и не успеешь, и не сумеешь, если в уличной драке будешь руководствоваться условными ограничениями спортзала. А если всю жизнь

работал условно, сможешь ли хоть один раз, когда дело идет о жизни и смерти, биться свободно?

Удел подавляющего большинства энтузиастов спортивного боя—гладкий настил и надежные стены зала. Перед системой же практической механики Алексея

Кадочникова открыто все многообразие реальных ситуаций, ибо там она рождена и только там и существует.

Различие тут принципиальное система Кадочникова максимально практична, восточные же боевые искусства в определенной мере условны, ограничены

рамками канонов и правил. К тому же Восток эстетизирует бой, высоко ценя внешнее впечатление, изящество композиции и отточенность элемента.

Кадочников же—практик, и эстетика его — техническая, дизайнерская, эргономическая. Он экономит движения, почти не сдвигается с места, если этого не

требует сама ситуация, и как-то не слишком заботится о зрелищности и внешнем эффекте. Грубо говоря, и смотреть-то не на что — все почти незаметно и

естественно, безо всяких “когтей орла» и “тигриных лап».

Поэтому и не убеждают зрителя показательные выступления, если там кадочниковские ребята все делают всерьез. А прикидываться они не научены — не

артисты все-таки, а бойцы.

Каратэки в свое время тоже не слишком охотно шли на показательные бои. В схватке с боксерами и самбистами чересчур различным оказывался арсенал, и

там, где борец мог бросать противника в полную силу, боец принужден был сдерживать силу своего удара, чтобы не покалечить партнера. Сегодня в этой же

ситуации оказываются рукопашники Кадочникова.

Воины-прикладники опасны для спортивных бойцов. Удары у них, быть может, и не поставлены с точки зрения каратэ, но и в замедленном демонстрационном

исполнении достают они врага крепко. Да и то сказать: для чего они готовятся-то? В бою не будет судьи, который зафиксирует виртуозную остановку пятки в

сантиметре от носа. На поле боя враг должен быть лишен всякой способности продолжать схватку. Поэтому от участия в войсковых соревнованиях по

рукопашному бою Дед “внучат» своих оберегает. (Дед он, можно сказать, в прямом смысле: есть уже ученики и у его учеников — третье поколение, “внуки». Да

и армейское значение: дед—старший, опытный, бывалый и уважаемый, великий и могучий русский язык! А мы все поражаемся емкости иероглифов… Наше

слово звучит ничуть не хуже, чем “сэнсей» или даже “будда».) В условиях полуспортивных схваток им либо придется наносить противникам серьезные травмы,

либо—вот парадокс)—больше сил тратить на сдерживание своего умения, чем на реальное ведение боя, а тут нетрудно и проиграть.

Может быть, взять систему Кадочникова за основу и разработать новый и впечатляющий вид борьбы? Этакое суперсамбо или сверхдзюдо…

Акаяма Широбеи создал джив-джит-су довольно давно, но понадобилось несколько сотен лет, чтобы Дзигоро Кано сумел вычленить из этого боевого искусства

сравнительно безопасный спортивный вариант. Однако вряд ли кто-либо возьмется сегодня переделать систему Кадочникова на спортивный лад. И главное —

нужды в этом никакой. Практическая механика Кадочникова — система прикладная. И в этом одновременно и ее великое преимущество, и ее принципиальная

ограниченность, закрывающая ей путь на ковры борцовских залов.

Наверное, можно условно разделить все физические умения на три большие сферы. Первая — большой спорт, это область высших достижений,

трепетно-зыбкий миг почета и каждодневная опасность тяжелых профессиональных травм. Вторая—физкультура, она занимает досуг миллионов и облегчает

работу массового здравоохранения. Третья—прикладные системы, которые действуют в условиях специфических и наследуют цели первых двух: во-первых,

максимальная эффективность в кратчайшее время, во-вторых — максимальная безопасность спортсмена-прикладника.

Прикладников не манит рев олимпийских стадионов и высота пьедесталов почета, их навыки будничны и незаметны. Но они не вправе, как физкультурники, в

любой момент по собственному желанию покинуть тренажерные залы и прекратить утомительный бег трусцой — постоянное поддержание формы является для

них жизненной необходимостью. Прикладное умение должно постоянно использоваться и шлифоваться, а без практики оно стремительно угасает, как

лишенный влаги цветок. Поэтому прикладное умение “для себя» или “для здоровья» — это мощный банковский сейф, используемый для хранения горстки

мелочи.

Но и с профессиональным применением все не так просто. Мне кажется, что армия в массе своей не готова принять систему Кадочникова в нынешней

идеологической трактовке. Как, скажите мне, сочетать армию— это царство строгой необходимости и личную свободу лишенного стереотипов воина? Иное

дело — спецвойска, в которых достаточно лишь приказать, что делать, а уж как — решать бойцам спецслужбы. И вообще любые профессионалы, которым не

раз в год на учениях, а повседневно и ежечасно нужны иная техника, иная тактика и иная стратегия, ставящие в центр внимания не строй оловянных

солдатиков, а каждую боевую единицу, как человека, обязанного не столько умирать во славу Отчизны, сколько жить и биться для ее блага.

— Но почему же о такой мощной системе ничего не было слышно до самого последнего времени? Это же надо пропагандировать, преподавать!

— Ну а вы-то разве сразу поверили? — невесело усмехается Кадочников.— А вроде специалист…

— В училище Кадочников с 1982 года,— продолжает подполковник Алиллуев.—Года до 86-го считали его шарлатаном. И только потом, когда признали,

удалось взять его на кафедру физподготоаки преподавателем. А фильм, что вы видели, снимали, считайте, мы сами — долго и с большим трудом. Не верили

нам, препятствовали даже, вот мы и нажали на рекламный, что ли, момент. Теперь и сами не рады: пишут, звонят, едут — всем подавай Кадочникова с его

системой! Просто на части рвут.

— Интерес к русскому рукопашному бою понятен и оправдан, дело это нужное,—считает и начальник Краснодарского высшего командно-инженерного

училища ракетных войск генерал-майор В. В. Белоусов.— Боевое искусство в широком смысле — это не только живучесть и выживаемость, это и патриотизм,

и рыцарские качества, и способность быть сильным и надежным защитником слабых и обездоленных, защита женщин и, конечно, Отечества. Уметь сражаться

— значит быть по-настоящему воином, человеком боя. И письма к нам идут — “Училище. Деду», и поступают ребята иногда не столько затем, чтобы офицером

стать, а чтобы у Кадочникова учиться.

Выпускников наших раздирают на части,— продолжает жаловаться начальник кафедры.— Еще и выпуск не начался, а уже шлют вызовы, заявки — и берут

военных инженеров на должности начальников физподготовки в подразделения МВД, КГБ и разных спецслужб типа противоугонников Аэрофлота. Даже вон

Интерпол интересуется, валюту твердую предлагает. Но мы — патриоты, мы лучше с Дедом здесь Центр русского боевого искусства откроем!… Мечты, одни

мечты. Ведь пока Дед не защитит диссертацию, система его не будет “прикрыта» авторскими правами. А уже появились в разных городах ловкие ребята —

заявляют, будто это они систему выдумали.

Уже уходя, я забрасываю крючок на будущее:

— Ну а как же все-таки насчет прочего? Подножные корма, маскировка. Мне бы и это хотелось увидать. Они переглядываются. — Будут у нас тут кое-какие

учения с некоторыми коллегами в обстановке, приближенной… — К боевой? — догадываюсь я. — К реальной. Приезжайте, так и увидите систему выживания в

полном объеме. А то все драться лезете!

А что? Возможно, и приеду! И напишу мужественный репортаж с места суровых прикладных событий. Следите за журналом!

Последнее время много говорят о том, что у китайского ушу есть японский если не аналог, то младший брат — сёриндзи кэмпо. Такое предположение для человека несведущего покажется вполне обоснованным, поскольку в переводе с японского на китайский «сёриндзи кэмпо» означает «шаолиньсы цюаньфа» («кулачное искусство Шаолиньского монастыря»), да и история сёриндзи также начинается в Шаолине. При ближайшем рассмотрении оказывается, что сёриндзи и ушу находятся в довольно дальнем родстве и что сёриндзи — отнюдь не какая-то секретная техника Шаолиня, а сравнительно молодое боевое искусство.

Шаолинь был построен в уезде Дэнфэн в горном массиве Суншань в i-ii вв. н.э. Точность приведенных дат сомнительна, но достоверно известно, что в v-vi вв. монастырь уже существовал. Ведь, согласно тем же легендам, ушу ведет свое начало от индийского проповедника буддизма Бодхидхармы (кит. — Дамо, яп. — Дарума), который прибыл в царство Северная Вэй, но, не найдя понимания у правителя тогдашнего Китая, удалился в Шаолиньский монастырь.

Проведя 9 лет в глубокой медитации в одной из пещер в горах Суншань, Дамо разработал специальный комплекс упражнений, с помощью которого не только восстановил потерянное здоровье, но и обучил этим упражнениям монахов монастыря. Считается, что этот комплекс упражнений послужил основой для многих систем боевых искусств Востока.

Тем не менее, китайские хроники содержат явные разночтения в толковании этой истории. Под сомнение зачастую ставится даже сам факт существования Бодхидхармы, хотя он продолжает почитаться в качестве родоначальника воинских искусств в Поднебесной и за ее пределами. Источниками отмечается, что в Китае известно, по крайней мере, пять монахов, по имени Дамо, да и Шаолиньских монастырей в Поднебесной насчитывается не менее десятка. Есть мнение, что Бодхидхарма ничего не создавал, а просто принес из Индии древнее воинское искусство Калари Паятт и обучил ему монахов монастыря.

Бодхидхарма почитается также как создатель буддийской религиозно-философской школы Чань, во всем мире известной под японским наименованием Дзен.

Таким образом, в Шаолине была заложена основа уникальной системы психофизического треннинга, состоящей из комплекса физических упражнений и философии, которую мы знаем как кэмпо.

Сёриндзи кэмпо появилось гораздо позже ушу, в ХХ веке. Его основал японский мастер боевых искусств Со Досин (Накано Мичиоми). Кайсо (яп. — основатель) родился в 1911 г. в Японии, но обстоятельства сложились таким образом, что свое детство он провел в Маньчжурии (северная часть Китая), где и познакомился с практикой боевых искусств.

Вернувшись в Японию, молодой Накано вступил в тайное «Общество белого дракона», которое в 1928 г. направило его в Китай c миссией разведывательного характера. Для соблюдения конспирации он стал учеником даосского мастера боевых искусств Чэн Ляна, а затем и не менее именитого мастера Со Бунта. Накано изучал преимущественно технику шаолиньцюань в разных вариантах, а также чаньский буддизм, даосизм, восточную медицину.

Глубокие познания в области китайского ушу, техниках индийского рукопашного боя, школ бу-дзютсу и даже бокса позволили Накано создать свой стиль в единоборствах, который мы знаем как сёриндзи кэмпо. Техника сёриндзи включает более 600 приемов и делится на три раздела. Первый из них (Го Хо) — раздел твердой техники изучает удары ногами, восходящие к японским стилям боевых искусств, удары руками, которые взяты из шаолиньцюань, блокировки и т.д. Второй раздел (Дзю Хо) включает в себя броски, освобождение от захватов, удушений, а третий (Сэй Хо) учит воздействию на различные точки организма человека, медицинским аспектам и восстанавливающим техникам.

В 1946 г. в маленьком городке Тадоцу в Японии Накано Мичиоми открыл свое первое додзё. А годом позже была официально зарегистрирована первая Школа сёриндзи кэмпо, действующая и поныне.

Сейчас школа имеет 29 филиалов в разных странах. Ее штаб-квартира находит-ся в монастыре «Конго Дзен Со Хонзан Сёриндзи» в городе Тадоцу. Российское отделение школы возглавляет обладатель третьего дана сёриндзи кэмпо Алексей Рокитский, которого мы попросили рассказать о сёриндзи подробнее.

— Сейчас много пишут о том, что сёриндзи — чуть ли не японский вариант ушу. Насколько можно верить таким предположениям?

— Безусловно, общий корень у ушу и сёриндзи имеется, что видно из истории. Но сёриндзи — не копия ушу, это совершенно иная техника. Во-первых, основное отличие от ушу в том, что у нас — 50 % бросковой техники, причем бросаем прямо на пол, на любую жесткую поверхность. Во-вторых, у нас нет формальных комплексов, подобных ушуистским таолу.

— А в чем главное отличие сёриндзи от других боевых искусств?

— Главное отличие сёриндзи от других систем боевых искусств заключается в том, что это, прежде всего, философская школа. В Японии школа сёриндзи зарегистрирована не как спортивная федерация, а как религиозная община Конго Дзен. Более того, в рамках монастыря Конго Дзен преподают как науку, поскольку обладать только хорошим уровнем техники, но не обладать нормальной светлой головой — нонсенс. Такой человек — робот, обученный повреждать других. Если человек развит умственно, но не может защитить свою семью и отстоять свои права — это тоже большой нонсенс. Человек должен развиваться комплексно.

Один из основных постулатов Конго Дзен гласит:

«Половину жизни возьми себе, а другую половину отдай другому».

Только таким образом, помогая другим, человек может достичь результата.

Основатель говорил о том, что занимаясь сёриндзи кэмпо нужно стараться изменить весь мир к лучшему. Конго Дзен постулирует те вещи, которые подходят всем. Эта философия утверждает, что бог находится внутри нас — это наши знания, опыт и умения.

— Как Вы считаете, зачем воинским искусствам нужна философия?

— Любое воинское искусство — изначально боевая система. Таким образом, все, кто занимается боевыми искусствами — потенциальные убийцы. Но мы же не убиваем, мы здравые люди. Вот для того, чтобы оставаться нормальными людьми, нам и необходима философия.

— Скажите, а в каких отношениях монастырь сёриндзи кэмпо находится сейчас с Шаолиньским монастырем?

— Сёриндзи кэмпо поддерживает тесные отношения с Шаолиньсы. Каждый год из Шаолиня в штаб-квартиру сёриндзи в Тадоцу приезжают представители монастыря. Если в Шаолине прохо-дит какой-либо фестиваль, то на него обязательно приглашаются наши представители.

Шаолинь очень многим обязан сёриндзи кэмпо: в восьмидесятых годах, когда Шаолинь находился практически в развалинах, часть денег на его восстановление выделила Всемирная организация Сёриндзи Кэмпо.

Наша школа.

— История российской школы начинается в конце восьмидесятых, — вспоминает Алексей. — Я много читал о восточных единоборствах, в некоторых источниках встречал упоминания о сёриндзи кэмпо. Писали примерно одно и то же: интересная школа, но очень закрытая. Я стал искать подходы, начал переписываться с монастырем.

— Как вы, в конечном итоге, попали в монастырь Конго Дзен?

— В начале 90-х я уехал в Нью-Йорк. Там совершенно случайно нашел в справочнике «Желтые страницы» официальную школу сёриндзи, где и начал заниматься. Вернувшись из Америки, я открыл школу во Владивостоке, но действовала она как филиал американской школы.

В один из приездов в Нью-Йорк я участвовал в семинаре знаменитого Накано-сенсэя, после которого он позвонил в монастырь и настоятельно рекомендовал им пригласить меня тренироваться. Так, в 1996 г., я первый раз попал в Тадоцу. Теперь мы бываем там каждый год. За все время в монастыре тренировалось 10 русских, включая меня.

А после чемпионата мира по сёриндзи 1997 г. в Будокане, я переехал тренировать в Москву.

— Где в Москве можно заниматься сёриндзи?

— Мы сейчас арендуем зал в «Клубе 905». Когда я приехал, у нас был прекрасный зал в японском стиле, но мы лишились его после дефолта. Сейчас мы практикуем в клубе «905» на Пресне. Финансовую поддержку нам оказывает ООО «Спорт Легион +» во главе с Александром Пономаревым, которому мы очень благодарны за помощь.

— Значит, официальная школа сёриндзи кэмпо в столице всего одна.

— Да. Более того, она одна в России. А у меня, как у руководителя, на руках соответствующие документы, выданные в Японии. Система сёриндзи кэмпо так устроена, что если я открываю от себя какие-то филиалы, то чтобы они начали работать, руководителем каждого из них должен быть обладатель как минимум третьего дана. Федерация может формироваться тогда, когда в стране будет 4 зарегистрированных нашей штаб-квартирой в Японии филиала. В России такое будет еще не скоро.

— А как же «монахи» и «великие мастера»? Неужели в сёриндзи нет подобных умников, как, например, в ушу?

— Почему же? Есть. В Химках тренирует обладатель 7-го дана сёриндзи кэмпо, который рассказывает своим ученикам, как он 8 лет жил в монастыре. Вообще-то, монастырь не предполагает, что в нем живут такое количество времени. Там есть академия, срок обучения в которой составляет 3 года.

«Великие мастера» из Курска предлагают заочно присвоить пояс по сёриндзи. Они мне писали и предлагали сотрудничать. В их письме была восхитительная приписка: «Документы ламинируются» — это, видимо, показатель большой официальности организации (смеется).

На самом деле, все эти «ниндзя», «монахи» и тому подобные — особая категория людей. Смешные, сумасшедшие люди. Таких, к сожалению, много, поэтому наши боевые искусства теряют качество.

Упражнения по системе «Десять отрезков парчи» существуют в двух вариантах: сидя в кровати и стоя. Первый вариант подходит для лежачих больных. Он отличается простотой, легкостью, ритмичностью и используется для лечения хронических заболеваний.

Упражнения в положении сидя в кровати.

Эти упражнения лучше всего выполнять на жесткой поверхности.

Read More

Каратэ оби — это пояс, который служит для того, чтобы удерживать ги запахнутым, но значение оби гораздо больше, чем просто “быть завязкой”. Подобно ги, оби имеет символическое значение.

Первый символический аспект оби — цвет. Традиционные окинавские школы каратэ имеют пояса следующих цветов — белого, жёлтого, зелёного, коричневого и черного. В некоторых стилях, например, в Сёбаяси Сёринрю каратэдо, рокудан и выше носят красно-белый пояс, а кайтё — великий мастер Эидзо Симабукуро — носит красный пояс.

По традиции когда кто-то начинает изучение каратэ, ему дают белый оби. Через некоторое время белый пояс от пота, пролитого на тренировках, становится жёлтым. После многих месяцев тяжёлых тренировок, пояс становится зелёным. После нескольких лет занятий пояс становится коричневым. Если каратэка продолжает свои тренировки, то пояс постепенно становится чёрным. Черный пояс означает, что человек старательно изучал каратэ много лет.

Если каратэка посвятил изучению боевых искусств всю свою жизнь, то его оби сначала продолжает темнеть, а потом начинает изнашиваться и выцветать На нём появляются белые пятна. На оби также остаются пятна крови от многих испытаний, которым каратэ подвергает всех каратэка, и на поясе вместе с белым появляется красный цвет. После нескольких десятилетий служения каратэдо оби истинного мастера становится белым с красными пятнами или даже полностью красным. Иногда чёрный оби мастера становится полностью белым. Это означает, что каратэка прошёл полный круг и достиг просветления.

Сегодня традиционные окинавские стили сохраняют традиционные цвета поясов, в отличие от многих других стилей, которые используют большее количество цветов для того, чтобы стимулировать прогресс учеников более часто.

Белый — это цвет невинности. Он указывает того ученика, сознание и дух которого «не заполнены», того, кто наивен относительно духовных аспектов каратэдо. Белый цвет также показывает, что человек мало знаком с техникой каратэ. Белый цвет — это цвет новичка, того, “чья чашка пуста”.

Жёлтый — это цвет солнца, цвет света, цвет богатства. Желтый оби указывает того, для кого свет нового дня начал сиять. Это цвет того, чей дух, понимание и технические навыки растут.

Зеленый — это цвет роста, цвет травы и лесов. Зеленый оби указывает тех, кто начал поглощать свет, тех, у кого навыки и дух начинают расцветать и приносить плоды.

Коричневый — это цвет земли, цвет опоры. Коричневый оби имеет тот, чья техника становится совершенной, чьё сознание плодородно и чей дух крепок.

Черный цвет — это смешение всех цветов. Он указывает тех, кто смог преодолеть препятствия, с которыми ученики сталкиваются в первые годы изучения каратэ. Черный — это цвет ночи. Он показывает, что первый «день», который начался с жёлтого оби, закончен, и новый день наступает. Этот цвет показывает, что каратэка стоит в самом начале своего Пути.

Второй символический аспект оби — то, как он носится. Оби опоясывает владельца, окружает его. Круг — универсальный символ цельности и гармонии. В дзэн, от которого происходит каратэ, круг символизирует «центр» и всеобщность Вселенной. При правильном ношении оби окружает хара или танден, центр человека. Хара — это точка, которая находится приблизительно на 7,5 — 8 см ниже пупка, и которую на Востоке считают центром человека. Хара считают центром микрокосма, источником ки (силы жизни или жизненной энергии). Узел оби завязывается так, что он касается хара. Оби — символ собственного ки, символ источника жизни. Узел оби напоминает каратэка о его личном центре и связи с центром Вселенной, источником ки и мощи.

Третий символический аспект оби есть выражение технической компетентности и духовного уровня каратэка. Окружность оби символизирует длинный Путь каратэка от белого пояса к чёрному и снова к белому в течение всей его жизни. Подобно ги, оби есть внешнее выражение внутреннего содержания каратэ, символ самого каратэдо.

Среди каратэка традиционных стилей существует давняя и прочная традиция — никогда не менять и не стирать свой чёрный пояс. Считается, что именно пояс впитывает вместе с потом, пролитым на тренировках, всё техническое мастерство и все знания каратэка. Конечно, это лишь легенда, но именно поэтому самые знаменитые мастера каратэ появляются в додзё со старыми обтрёпанными поясами. В этих поясах заключается вся их жизнь в каратэ.

Read More